Четверть жизни

— Возвращаясь в больницу, откуда пациентов регулярно выносят “ногами вперед”, живя с пониманием того, что сам хожу по рубикону, именно сейчас в первый раз понял, что метро, главная городская соковыжималка, эшелонированное серое подземелье, оно научило меня верить в собственные силы и идти вперед, к свету, теплу, улыбкам людей, к пальмам. В конце концов — к морю цвета ультрамарин..

— Твои слова? — Гедрюс изобразил учтивую улыбку. Друг называется..

— Нет, слова из русскоязычного разговорника. Только так. Это раз. А два: мы все уже достаточно «приложились», поэтому я отказываюсь понимать — чем привязать цитату из моей работы об ужасах прошлого века к желанию человека сегодня лечиться в Москве?

В пятницу вечером вдвоем с другом мы расположились за столиком «Скворца» Вероны. На два монитора планшетов и один экран телефона вывели остальных членов компании, так же, как и мы — кто где принимавших «на грудь». С Линасам я вместе лечился. Провел в сокольнической больнице «от и до» — полтора года.. 🙂

Разговор крутился вокруг снятия карантина и радости побродить по знакомым улочкам. Вильнюс, Каунас, Клайпеда — Бог дал. Виват!

Когда же речь коснулась Москвы, прозвучал вопрос — а там-то что, чему радоваться? Гы-гы.

— Ты, кот линялый! (Линас). Прошло время, нет уже в России такого!

Он в это время «ржет» как лошадь

— Это чего там больше нет, одного из символов?

Теперь амбалы хохотали уже хором: трое иностранных агрессоров, один москвич и с ними еще один гражданин — «подмосквич».

Следующие часа полтора мы вспоминали истории, когда пройденное, не важно что, не стоит не забывать — так «соли» больше. Все было хорошо, но вот под занавес, чтоб разогнать тоску, надумал Линас к экзекуции вернуться:

— Почему «Полуавтобия»? Ты специально, для книжной обложки новым словом русский язык торпедировал? Объясни, что значит полуавтобиография?

— В ней какая часть тела участвует?..

— Почему в твоем романе у «самой совершенной гниды всех времен и народов» Путан Путаныча нет фамилии, а отчество осталось?

— Что ты за человек вообще такой?..

— И где, кстати, еще такие большие деньги лежат?!

Помню точно — достали. Но в «салаты ликом» ткнулись раньше моего..

Ниже часть главы из упомянутой книги. Во вчерашнюю «черную» пятницу, помимо названия романа, именно этот отрывок пришелся «прибалтам по вкусу»:
——————————————————
По “Садовому” до станции метро, хочешь — не хочешь, даже в ползунках добираешься быстро.

Гуманоид, дошедший разумом до сути отечественного всех времен и народов метрополитена, обречен осознать насколько рукотворна рутина человеческой жизни, постепенно засасывающая в болото безысходности.

В итоге испуганно озираясь по сторонам он видит, каким образом повсеместно эту функцию кто-то “Хитрый и Большой” торжественно возложил на себя, выставив на стилизованных девятых вратах огнедышаших церберов с автоматами Калашникова, за ними, вторым эшелоном обустроив механические турникеты c психологией верных реальных слуг – людоедов и вампиров, понавешав в светлых местах табличек “выхода нет” и пустив людскую массу, кипящую негативом, вдыхающую запах горелой резины, больной плоти и мазута в строго отведенные места: вверх-вниз, по кругу, или даже так – туда, куда все.

Мещанская логика купца во всем мире – дал монету, ворота открылись, поехал.

Здесь же все по-другому: створки турникета открыты, но монету – “вынь да положь”, не то захлопнется стремительно калитка перед носом, прищемив, а то и поломав что-либо. По меньшей мере напугав — своеобразно, согласно географии и времени подправив настроение беззаботной душе “нараспашку”.

Американская индустрия азарта и развлечений подарила миллионам игроков “однорукого бандита”, запрограммированного на периодичность выигрыша при определенном количестве подходов игроками. Возможно, его схема хаотична, но “призовые” любой из таких автоматов нет-нет, да и выдает, тем самым гуманно помогая выпускать пары заведомым неудачникам – большинству пытающихся его осилить.

Отечественный “потешный” автомат – турникет метрополитена. Он запрограммирован на хаотичное несрабатывание главной функции – пропуск законопослушного пассажира.

Счастливчик-турист и априори — любой житель мегаполиса, подразумеваю Москву, однозначно припомнит случай из собственной практики, когда жетон, отправленный в жерло “портала” становился недостаточно убедительным для того, чтобы раздвигающиеся тяжелые металлические створки этого символичного механического инструмента не ударили мирно настроенного и вольно шагающего гражданина по бедрам или причинным местам. Шок, трепет, беспомощность и улыбки окружающих – дежавю на генетическом уровне.

Не до пара — его надо выпускать дома, в кругу близких.

Кому сейчас легко?

Ощущение зависимости – вот задача, которую обыгрывает система, предлагая всем нам к приему купажированные напитки принципов самосохранения, подразумевая при этом регламентированные основы будущих коктейлей – стадность, лояльность к ней и безволие.

Человеческий ритм здесь, внизу, превращен в классический “Рассвет мертвецов” Джорджа Ромеро.

Увы, пока не получается свести поток вопросов в логику умозаключения, не хватает источников информации. Банальных, статистических.

Главные из них, из этих вопросов, вполне «одомашнены»:

— Сколько пенсионеров в цивилизованных странах, в процентном соотношении, могут позволить себе личные средства передвижения, а так же расходы на их эксплуатацию и содержание?

Может быть везде, во всем мире все одинаково и не стоит “дергаться” — система в любой точке мира, как в московском метро “отформатирует и выплюнет”?

Второй — Американская мечта, она одинока в своей географии? Про Русскую не слыхивал, Кампучийская – даже звучит нереспектабельно.

Ну и: статист я здесь или зритель? Господи помоги.

Метро полюбил безоговорочно, имея при этом и собственный автомобиль и как альтернативу — средства на оплату услуг такси. Но:

Считаю романтикой — прокатиться к любимой, чтобы подарить ей цветы и быть расцелованным, всякий раз прочувствовав ошеломительную амплитуду траектории ощущений этого времяпровождения — его плюса и минуса.

К Кате на такси – десять минут. Метро же, как Гримпенская трясина, отнимет не менее часа.

Кстати, в подземном рукотворном болоте метрополитена псов Баскервилей куда больше, нежели в книге. Здешние барбосы умеют размножаться, бегают даже стаями и постоянно голодны. Питаются белыми костями, костюмами и шубами, обувью. Чем еще? – перчатками. Носят собаки на шеях волшебные ожерелья, как правило с традиционным символическим кулоном, флягой, отхлебнув из которой ловят взгляды обладателей белого, стараясь затем взаимное изучение лиц перевести в “практические занятия”.

Cтанция “Войковская” — легенда и дань памяти власть имущих своим побратимам. Названа она так в честь одного из организаторов кровавой расправы над семьею последнего царя России. Моя прелесть живет на станции “Римская”, никогда не слышал про “Московскую” в Риме.

Население страны считает священным долгом — каждому хотя бы раз побывать в “Первопрестольной”. Люди сюда добираются на поездах, летят самолетами, пешие ходы не возбраняются, вплавь — только чтобы вдохнуть, войти в главную ауру, окрепнуть и увезти впечатления в родные провинции. Путешественника тот самый “Хитрый и Большой” нести домой благую весть отпускает с миром и «грамотными» скрижалями за пазухой – “правило пирамиды — знай свое место”, “будь бдителен”, руки по швам!, “отряд не заметит потери бойца”, “искусство уже давно придумано”, “умей кланяться”, “терпи до конца”, посасывай!

Возвращаясь в больницу, откуда пациентов регулярно выносят “ногами вперед”, живя с пониманием того, что сам хожу по рубикону и перспектив у, дай Бог каждому, переболевшего и оставшегося в живых, на девяносто три процента меньше, нежели тех, кто не хворал этой гадостью или виртуозно смог скрыть обличающий факт от общества, знал я и видел, видел ежедневно — может быть и хуже.

Научило меня эшелонированное серое подземелье, большая соковыжималка верить в собственные силы и идти вперед, к свету, теплу, улыбкам людей, к пальмам и теплому морю, в конце концов.

Метки: метро, правила, свобода, выбор